Жизнь богаче любой теории. Вот один общепризнанный факт: наши реальные располагаемые доходы снижаются почти непрерывно уже целую семилетку. Подтверждено Росстатом. А вот другой факт: разница между совокупными доходами средней российской семьи и ее же расходами не сокращается, а наоборот, растет. В июле, по оценке «Ромира», эта разница увеличилась по сравнению с июнем на весомые 13,7%, до 28,3 тыс. руб. Первый факт свидетельствует о росте нищеты, второй указывает на противоположный социальный вектор. Что же в России происходит на самом деле?
Фото: wfin.kz
Первый сразу возникающий вопрос: стоит ли верить данным «Ромира»? Напомним, этот исследовательский холдинг является эксклюзивным представителем в России компании Gallup, международный авторитет которой сомнений не вызывает. А всякого рода индексы, рассчитанные на основе соцопросов, — главная продукция «Ромира» (как и Gallup). Значит, верить можно, хотя вера все равно по определению остается чем-то иррациональным.
Что же тогда получается? В российском информационном поле, да и в общественном мнении, давно утвердилась позиция, что мы гордые, но бедные и все время беднеющие. Но есть, оказывается, подтвержденная нашими же ответами «параллельная реальность»: бедные-то мы бедные, но заначка растет. Первый вывод: прибедняться с особым усердием не стоит, что на потерявших работу и источник доходов, конечно, не распространяется.
Дальше мы оказываемся «на минном поле». Если индекс свободных денег от «Ромира» опирается и на данные Росстата, тогда получается, что июльский рост заначки произошел одновременно с резким падением реальных доходов, их динамику Росстат представляет поквартально. Во втором же квартале, завершившемся в июне, падение реальных доходов составило 8%, в последний раз доходы падали сильнее — на 10% — только в далеком 1999 году.
Загадка. Отгадка номер раз: наши реальные доходы резко скакнули вверх в июле. Мимо. Если бы подобное произошло, нам бы об этом все уши прожужжали. Отгадка номер два. Дело не в доходах, а в расходах, которые мы резко сократили. Горячо. «Ромир» показывает: в три предыдущих года объем свободных денег в июле не рос, а сокращался. Это привет от коронавируса, сделавшего всех нас невыездными в те страны, где бы мы хотели провести отпуск. Но это не все.
Своя версия есть и у «Ромира»: «Фактор отложенного спроса уже сходит на нет, и россияне в июле стали активнее экономить, что и привело к росту индекса». Другими словами, эйфория от выхода из режима строгой самоизоляции уже выветрилась, что же касается «активной экономии» семейного бюджета, то это не от хорошей жизни. Мы и масок не сняли, так как пандемия далеко не побеждена, да и ближайшее будущее подернуто экономическим кризисом. А это значит, что не вредно создавать фонды семейного благосостояния, то есть откладывать свободные деньги на черный день, который где-то поблизости.
Так каковы же общие выводы? Их два. Первый — до подъема среднего класса нам еще очень далеко. «Свободных денег», указанных в одноименном индексе, для этого явно недостаточно. Главный российский тренд — имущественное расслоение, которое становится многоуровневым. Это не только катастрофический разрыв между самыми богатыми и самими бедными, здесь мы на «передовых» позициях в мире. Расслоение все резче происходит в нижней половине пирамиды доходов — между теми работающими, кто может откладывать часть заработанного, пополняя банковские депозиты или выходя на финансовый рынок, теми работающими, кто еле сводит концы с концами (в России даже появился новый класс — «работающие нищие»), и безработными. Индекс свободных денег «Ромира» высвечивает только часть социального портрета России.
Второй вывод: тот факт, что, несмотря ни на кризис, ни на ограничения коронавируса, сумма свободных денег у средней российской семьи все-таки растет, однозначно положителен. Это значит, что у курса реформ, без которых нам всем не уйти от перспективы дальнейшего отставания от развитых стран, есть потенциальная социальная поддержка, без которой эти реформы обречены на простой.